ПОИСК Статьи Рисунки Таблицы Иерархия дискретных уровнен научного знания — основание теории развития химии из "Общая химия. Тенденции развития" Менделеев считал важнейшей задачей исследователя научное предвидение в самом широком смысле этого слова, т. е. предсказание и новых фактов, относящихся к объекту изучения, и, главное, новых путей и новых областей исследования. В научных предсказаниях, — писал он, — всегда видна тесная связь конечного с непостижимым бесконечным, а конкретного... с отвлеченно абстрактным и общим. Но торжество научных предсказаний имело бы очень малое для людей значение, если бы оно не вело под конец к прямой общей пользе [1, с. 89]. [c.27] Задача анализа развития научного знания и научного предвидения в сфере производства, выдвинутая Д. И. Менделеевым более ста лет тому назад, сегодня не только не потеряла своей актуальности, но приобрела особую значимость. Из области благих пожеланий она вошла ныне в область обязательных атрибутов научно-технического прогресса и стала частью более общей задачи управления развитием производительных сил в условиях современной научно-технической революции. Но именно в силу принадлежности к такой более общей — глобальной— задаче ее решение в настоящее время поставлено в зависимость от социальных условий жизни общества. [c.27] Поэтому наиболее надежным методом определения перспектив развития науки является логическая реконструкция ее истории и исследование закономерностей движения научного знания в русле марксистской концепции развития науки. Наука, согласно этой концепции, в своей теоретической части является одной из сфер общественного сознания, В практическом же отношении она выступает как самостоятельная потенция производства , т. е. как такая сила знания, которая воплощается в технические устройства и необходимые для человека материалы, превращаясь в общественную производительную силу. [c.29] В соответствии с этой концепцией в марксистской литературе, посвященной анализу научного знания, до сих пор указывалось на два ряда факторов, определяющих развитие науки. К первому из них относятся социально-исторические факторы и в первую очередь требования производства материальных благ, а ко второму — различные формы движения материи, которые, представляя объект исследования, обусловливают структуру науки. Приведенные выше выводы о том, что развитие химии происходит строго закономерно— путем последовательного появления все более высоких уровней химического знания и образования иерархии, или гомологии, четырех концептуальных систем, полностью отвечают марксистской концепции развития науки. Указывая на определяющую роль социально-исторических и объектных факторов в смене способов решения основной проблемы химии, эти выводы позволяют создать стройное здание химии как единой целостности и становятся, таким образом, основанием теории развития химии. [c.29] Главной тенденцией развития современной химии является наиболее полное освоение ее третьего уровня — учения о химических процессах и переход на четвертый уровень—в область эволюционной химии. [c.30] Одновременно с этим привлекают внимание исключительно интересные перспективы четвертого уровня — эволюционной химии. О них как об идеале в свое время говорили И. Я. Берцелиус, Ю. Либих, X. Шенбейн, Д. И. Менделеев, С. Аррениус, Н. Н. Семенов и другие исследователи, полагавшие необходимым равняться на лаборатории живых организмов. Химия на этом уровне впервые берет на вооружение метод историзма и с его помощью пытается решить проблему биогенеза, освоить каталитический опыт живой природы, моделировать биосистемы с целью осуществления самых разнообразных процессов — от фотохимичекого разложения воды на кислород и водород до синтеза моделей биополимеров в комплексе с биорегуляторами. Переход на уровень четвертой концептуальной системы уже начался, свидетельство чему— появление массы работ по изучению и освоению предбиологических систем или моделей биосистем. К этим работам относятся, в частности, многие исследования ученых нашей страны — А. А. Баева, И. В. Березина, В. Т. Иванова, Н. К. Кочеткова, И. Л. Кнуянца, Ю. А. Овчинникова, Н. М. Эмануэля и др. [c.30] Впрочем, обо всем этом подробно будет сказано ниже в главах II—V. [c.31] Однако каким бы образом ни знакомился Энгельс с научным наследием английского ученого, его вывод о том, что именно Бойль делает из химии науку, является однозначным и аргументированным как логически, так и исторически. Логическое подтверждение его состоит в том, что 1) Бойль сумел ввести в химию индуктивный метод, который положил начало превращению химии в науку, 2) основную задачу химии как науки Бойль видел в исследовании состава тел, считая возможным употреблять понятие состава только тогда, когда из вепдеств, выделенных и данного сложного тела, можно обратно восстановить исходное тело, т, е. фактически Бойль принял синтез за критерий правильности анализа. Историческое же обоснование вывода Ф. Энгельса заключается, во-первых, в том, что в ХУИ в. сконструировать представления о химических элементах как простых телах пытался не только Бойль, но и другие химики, в том числе и его предшественники, а, во-вторых, в признании самим Бойлем элементов как инвариантов состава . [c.35] Вопрос о роли Бойля в формировании понятия химического элемента здесь можно было бы так подробно и не обсуждать, если бы в историко-научной литературе за самое последнее время не появились публикации, призывающие к пересмотру не только установившихся со времени работ Коппа и Шорлеммера взглядов на эту роль, но и вывода о революционном значении трудов Бойля в преобразовании алхимии в научную химию через представления о химических элементах. Вопрос о роли Бойля как основоположника учения о составе является принципиально важным с его решением связана интерпретация нескольких исторических эпох в развитии химии — от алхимии и ятрохимии до Дальтона. [c.35] Одной из таких публикаций, бросивших вызов классической оценке трудов Бойля, была работа американского историка науки Т. Куна [3], не упомянуть которую здесь невозможно. Говоря о химическом элементе, Кун пишет Почти всегда, когда это понятие вводится, его происхождение приписывается химику ХУИ века Роберту Бойлю, в книге которого Химик-скептик внимательный читатель найдет определение элемента , вполне соответствующее определению, используемому в настоящее время... Тем не менее все это иллюстрирует еще раз образец исторических ошибок, который вводит в заблуждение как студентов, так и непрофессионалов относительно природы научного предприятия. Согласно Бойлю, который в этом был совершенно прав, его определение элемента не более чем парафраза традиционного химического понятия Бойль предложил его только для того, чтобы доказать, что никаких химических элементов не существует [3, с. 180—181]. [c.35] Но была ли у Т. Куна необходимость в таком осуждении классической истории химии как образца исторических ошибок, который вводит в заблуждение как студентов, так и непрофессионалов Разве корпускуляризм Бойля не был известен до Т. Куна многим историкам химии, которые, однако, видели в трудах английского ученого не только одну спекулятивную доктрину объяснения свойств посредством комбинаторных моделей качественно однородных атомов, но еще и первые экспериментально обоснованные шаги в направлении учения о химических элемен1ах На оба эти вопроса можно ответить лишь отрицательно. [c.36] Например, итальянский химик и историк химии М. Джуа, посвятивший в 1925 г. специальную работу сопоставлению атомистических взглядов Р. Бойля и П. Гассенди, нашел, что свои представления о комбинации качественно однородных атомов в качественно различные ансамбли Бойль вынужденно — по велению опыта — координировал с представлениями о химических элементах. Бойль заключил, что корпускулы, из которых образованы тела, остаются неизменными при различных превращениях последних [4, с. 92]. Основанием для такого заключения служил опыт действие на золото царской водки, а на серебро, медь и ртуть азотной кислоты приводит к исчезновению этих металлов и их переходу в раствор, но их корпускулы, растворенные в кислоте, должны сохраняться без изменения, потому что из этих растворов можно снова получить исходные металлы (с. 92). Исходя из такого вполне логичного. заключения, М. Джуа при.ходит к выводу, что исследования Бойля вели к объяснению химических реакций на основе понятия элемента (там же). [c.36] Такая же интерпретация трудов Бойля в области химии дана Б. М. Кедровым. Отметив то обстоятельство, что с помощью одного качественного анализа, каким занимался Бойль, он не мог установить реальные химические элементы (да еще при наличии соблазна атомистической интерпретации качественного многообразия тел по гипотезе Гассенди), Кедров раскрыл объективные причины двойственности атомистики Бойля с одной стороны, она под влиянием эмпирического материала явно устремлялась к признанию элементов как материальных носителей химических свойств и качественного разнообразия тел природы, а с другой — представляла собой отрицание элементов, умозрительно опирающееся на механику. [c.36] Исследовательская программа Бойля н теория флогистона. [c.37] Вернуться к основной статье